Тебе лишь нужно убивать [жесткая версия] - Страница 7

— Это не мы. Я знал, что американцы будут следить за своими бесценными батальонами, словно ястребы. Мы были осторожны, как целки на выпускном балу.

Йонабару издал преувеличенный стон.

— Ай, мой живот… Сержант! Мой живот так сильно заболел! Думаю, это аппендицит. Или, может, у меня опять спазмы из-за этих тренировок. Точно, дело именно в этом!

— Я сомневаюсь, что он пройдёт к ночи, так что пей больше воды. Это не продлится до завтра, понял?

— Ох, чувак. Реально больно.

— Кирия. Проследи, чтоб он выпил воды.

— Сэр.

Игнорируя продолжительное выступление Йонабару, Феррел вышел из бараков. Как только он перестал быть зрителем, Йонабару уселся и показал грубый жест по направлению к двери.

— Настоящая заноза в жопе. Не понимает нормальной шутки, если к ней не прилагается ебучая инструкция. Да ни за что в жизни я не буду таким, когда состарюсь. Я прав?

— Наверно.

— Блять, блять, блять. Сегодняшний день скатился в дерьмо.

Всё это проигрывалось так, как я запомнил.

17-ая Бронепехотная проведёт следующие три часа за физподготовкой. Измотанные, мы будет слушать какого-то уполномоченного офицера с грудью, утыканной медалями, который будет читать нам нравоучения в течение ещё получаса, после чего нас отпустят. Я всё ещё слышал в своей голове, как он угрожает выдрать волосы на наших задницах пальцами, закованными в Жилет.

С каждой минутой мой сон всё меньше и меньше походил на сон.

3

Есть упражнение под названием изо-отжим. Ты поднимаешь своё тело, как во время обычного отжимания, потом удерживаешь такую позицию.

Это гораздо труднее, чем звучит. Ты чувствуешь, как дрожат руки и абдоминальные мышцы, и в конце концов теряешь чувство времени. После того, как сосчитаешь что-то типа тысячи овец, прыгающих через изгородь, ты будешь вымаливать разрешение заняться обычным отжиманием, чем угодно, но не этим. Твои руки не созданы для того, чтобы быть столпами. Тамошние мышцы и суставы привыкли сгибаться и гнуться. Сгибаться и гнуться. Звучит хорошо, когда думаешь об этом. Но стоит подумать об этом, и почувствуешь себя ещё хуже. Ты — столп, слышишь меня? Столп! Хороший, прочный столп!

Мышцы вовсе не самое важное для пилотирования Жилета. Будь у человека хватка на тридцать или семьдесят кило, как только он надевает Жилет, его ладонь получает силу в 370 кило. Что необходимо пилоту Жилета, так это выносливость и контроль — способность сохранять одну позицию, не дёргая мышцами.

Изо-отжим как раз для этого. Поза, сидя у стены, тоже не так плоха.

Некоторые заявляли, что изо-отжим стал излюбленной формой наказания в старых Силах Самообороны Японии после того, как там запретили телесные наказания. Я с трудом верил, что эта практика просуществовала достаточно долго, чтобы её переняли в Дивизии бронепехоты — ССЯ объединились с ОСО до того, как я родился. Но кто бы не придумал это, я надеюсь, он умер медленной, мучительной смертью.

— Девяносто восемь!

— ДЕВЯНОСТО ВОСЕМЬ! — завопили все мы.

— Девяносто девять!

— ДЕВЯНОСТО ДЕВЯТЬ!

Уставившись в пол, мы отчаянно лаяли в такт сержанту-инструктору, пот тёк в наши глаза.

— Восемьсот!

— ВОСЕМЬСОТ!

Отъебись!

Наши тени под палящим солнцем очерчивались отчётливыми контурами. Флаг ротыторчал на поле и развевался высоко над нами. Ветер, что носился по тренировочному участку, разил солью и оставлял на нашей коже солоноватый налёт.

Там, замерев в центре того колоссального тренировочного поля, 141 человек из 17-ой роты Бронепехотной Дивизии выполняли свой изо-отжим. Три командира взводов стояли так же неподвижно, как и их люди, по одному перед каждым взводом. Наш капитан наблюдал с кислой миной на лице за сценой из тени палатки бараков. Сидящий рядом с ним был бригадным генералом из Общевойскового штаба. Генерала, открывшего рот и начавшего толкать свой фарс, вероятно, оторвали от распития зелёного чая в офисе с кондиционером. Хуесос.

Генерал являлся существом с небес. Существом, восседающим на позолоченной троне, что выше меня, выше Йонабару, выше Феррела, выше лейтенанта, отвечающего за наш взвод, капитана, отвечающего за нашу роту, подполковника, отвечающего за наш батальон; выше полковника, отвечающего за наш полк, даже выше командира базы. Генералы являлись богами Цветочного пути и всех, кто тренировался, спал и срал внутри этих стен. Такие высокие, они казались далёкими и нереальными.

Генералы не воруют бухло. Они рано ложатся, рано встают, всегда чистят зубы после каждой трапезы, никогда не пропускают утреннее бритьё — проклятые мессии. Генералы вступают в битву, встречая смерть с высоко поднятым подбородком, сохраняя безграничное спокойствие. Чёрт, всё, что им для этого нужно, это отсиживаться в Нагано, рисуя свои боевые планы. Один их приказ, и нас, смертных на линии фронта, передвинут, словно пешки на шахматной доске, навстречу нашей скверной судьбе. Я бы хотел увидеть, чтобы хоть один из них вывалялся здесь вместе с нами в грязи. У нас тут свои правила внизу. Видимо, поэтому они держатся стороной. Чёрт, если бы один из них появился тут, я бы проследил, чтобы шальная пуля отправила его в список павших в бою. Это мелкая, проклятая мысль, бегающая у меня в голове, каждой из которых хватило бы, чтобы передать меня расстрельной команде.

Шишка в палатке был не единственным, кто наблюдал за нашей пыткой.

Парни из 4-ой роты реально повеселились. Немногим ранее мы побили их в местном матче по регби более чем на тридцать очков, так что, думаю, для них это своего рода извращённая расплата. Бухло, что мы стащили, предназначалось и для них, так что эта демонстрация единения трогала до слёз. Что за кучка задниц. Если они угодят в неприятности на Котоиуси, чёрта с два я стану их вызволять.